Abstracts
Кто и кому преподавал языки в частных пансионах Петербурга в XVIII веке?
Мы рассматриваем историю изучения языков как историю социальных и культурных практик. Выбор языков изучения служит для нас маркером культурной и социальной идентичности. Конечно, в круг нашего внимания входят состав учащихся и преподавателей, потому что они влияют на процесс, а значит и на результат изучения языков. Аристократия изучала языки совсем не так, как это делало низшее дворянство, буржуазия или духовное сословие не только из-за разных материальных возможностей, но и разных целей.
Большую роль в преподавании новых европейских языков в XVIII в. играли частные школы. Во Франции были распространены коллегиумы, которые содержала церковь. Школы «методистов» вступали с ними в конкуренцию. Эти школы были основаны на новых принципах: школа переставала быть местом насилия, обучение должно было строиться на «чувствах» – в противоположность «словам», на понимании и наблюдение, а не зубрежке, на полезности знания... Латинский язык и катехизис отходили на второй план, зато изучались музыка и танец, живые языки, география и история, «хорошие манеры» – для общей культуры и жизни в свете, а точные науки, счетоводство, навигация, чертеж – для приобретения конкретных профессий. Дети дворян и крупной буржуазии чаще обучались в коллегиумах, дети мелких буржуа и зажиточных ремесленников – в частных школах, число которых особенно возросло в 1770-х гг. В Швеции в XVIII в. частные учебные заведения играли более значительную роль, чем государственные. За период с конца XVII до начала XIX в. Е. Хаммар насчитала примерно 65 частных школ, среди которых около десятка больших, до ста и более учеников, и шесть приходских. Изучались живые языки, латынь, математика, история, география, часто – ведение бухгалтерских книг. Французский был главным предметом примерно в пятнадцати заведениях. Девочки, помимо французского, изучали шитье и «разные полезные дисциплины». Для обучения французскому языку в Швеции как правило использовали собственные кадры, а дополнительно ученики брали уроки у носителей языка.
Негосударственные школы в России в XVIII в. уже привлекали внимание историков, но до сих пор их роль редко считали важной. В специальной литературе освещались вопросы правового положения негосударственного образования, правительственной политики в отношении частных учебных заведений, приводились отдельные, но часто весьма некорректные статистические данные. Так, существует мнение, что бόльшая часть учеников пансионов были иностранцами, однако, этот вывод не совсем точен.
В докладе были представлены результаты анализа архивных документов, которые содержат немало сведений о петербургских пансионах второй половины XVIII в. Это материалы аттестации учителей и содержателей пансионов, которую стали проводить в Петербургской академии наук и Московском университете согласно указу 1757 г. (СПФ АРАН. Ф. 3. Оп. 9. Д. 78, 80). В этом указе проявилось желание властей поставить под контроль сферу частного образования, которая становилась в некотором смысле конкурентом государственным школам, ведь в пансионах обучалось значительное количество русских детей. Этот корпус документов интересен оценками знаний содержателей пансионов и дает нам образцы их прозы. Из примерно 70 учителей, прошедших аттестацию в Академии наук, немцев и французов было поровну. Создается впечатление что французы были менее учены, чем немцы. Последние нередко учились в университетах, поэтому могли преподавать не только языки (кстати, нередко и французский, и латынь), но и ряд других предметов.
Значительно более информативным является другой источник – «Описание находящихся в Санктпетербурге 26 школ и пансионов немцами или французами содержимых…» (РГАДА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 3. Л. 58-91 об.; СПбФ АРАН. Ф. 1. Оп. 2-1780. Д. 4. Л. 39-52 об.), с продолжением «О школах Российских» (РГАДА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 3. Л. 92-95), составленный весной 1780 г. профессорами Петербургской академии наук для Екатерины II перед ее встречей с Иосифом II. После этой встречи в России была проведена масштабная реформа образования, а пансионы были подчинены Комиссии об училищах.
В это время частное образование складывалось в большей зависимости от спроса, а не от выдаваемых Комиссией разрешений и рекомендаций. В этот подробнейший отчет попали все или почти все действовавшие тогда школы, за исключением домашних. Клиентура пансионов была весьма разнообразной – от специалистов из мещан (хлебник, парикмахер, лакей и др.) до генералов на военной службе.
Для целей анализа мы разделили пансионы на три категории по социальному составу учеников. К пансионам первого типа были отнесены те, в которых доля дворян составила более 60%. Их владельцы были иностранцами (половина немцев, половина французов). Все владели французским, немецким и русским языками (за исключением супругов Олри, которые русским не владели, зато преподавали латынь, которую в других пансионах этой группы не предлагали, и пользовались помощью русского учителя). В этих элитных пансионах было от трех до шести наемных учителей, среди которых были сотрудники Академии наук и преподаватели кадетских корпусов. Рынок пансионов держался на доверии родителей к устроителям пансионов. Доверие вызывали, например, наличие у содержателей семьи и детей, а также чинов и места в государственных учебных заведениях (поручик артиллерии, секретарь Коммерц-коллегии, учитель Артиллерийского кадетского корпуса…). Значение, конечно, имели местоположение пансиона и его удобство для жизни пансионеров. Ученики этих трех престижных пансионов – это этнические русские, либо немногочисленные иностранцы, родившиеся в России.
К пансионам второго типа мы отнесли те, в которых дворян оказалось от 10% до 60% (в реальности – от 10% до трети). Их устроителями также были иностранцы: восемь немцев, два француза и одна француженка. Все они владели французским языком, а слабое знание других языков по возможности старались компенсировать наймом учителей, число которых иногда доходило до семи на пансион. В пансионах этой группы детей с иностранными фамилиями было больше, чем в элитных, особенно девочек. Мы не знаем, какое число из них было из семей обрусевших иностранцев, но можем предположить, что в многоязычной среде Петербурга XVIII в. им было не сложно поддерживать родной, как правило немецкий, язык, и что во многих пансионах существовала двуязычная образовательная среда, в которой немецкий язык выступал не только изучаемым языком, но и языком общения между детьми.
Наконец, в пансионы третьего типа попали семь частных учебных заведений, в которых доля дворян была менее 10%. В реальности доля дворянского контингента в них не превышала, вероятно, 7%, с учетом родителей, имевших личное дворянство, а большинство детей были из семей иностранцев. Французов среди устроителей пансионов третьего типа не было. В таких пансионах было не более одного-двух учителей, и то не во всех, чаще содержатель/содержательница преподавали сами. Только в двух предлагались три языка, и речь шла о базовом уровне. Существовала также небольшая категория «русских школ», в которые ходили только русские дети.
Из Описания видно, что обучение языкам – это приоритетное направление в пансионах. Ученики хотели учить французский больше, чем немецкий, это видно по тому, что пансионы, устроенные французами, больше ценились. Однако подсчеты по часам преподавания показали, что немецкий язык изучали даже больше французского. Немецкий сохранял свою привлекательность и практическую ценность, а французские учителя стоили дорого, кроме того, для недворянских учеников непрестижных пансионов французский, вероятно, был не так важен, как для семей дворянства. В условиях соперничества этих языков немцы делали все возможное, чтобы в их пансионах преподавался и французский язык.
Действительно, «стандартом», к которому стремились, было одновременное изучение французского и немецкого. Но к 1780 г. к ним начинает добавляться и русский. Академики, проводившие инспекцию пансионов, перечисляя языки преподавания, указывали его первым. Из обследованных в то время 25 пансионов в 13 преподавали все три языка, в пяти – только иностранные языки, и в остальных семи – либо только русский, либо русский с одним из иностранных языков. Латинский язык преподавался в одном пансионе первого типа, и в четырех пансионах второго типа. В одном случае преподавался итальянский язык, который привлек детей купцов, чиновников и двух этнических итальянцев.
В историографии пансионы часто ассоциируются с дворянским образованием. Но мы видим, что не во многих пансионах ученики из дворянских семей составляли самую большую группу, даже если в подсчеты включать детей личных дворян (которые, находясь в среднем возрасте, могли получить потомственное дворянство в ходе дальнейшей службы). Только для наиболее престижных пансионов можно определенно говорить об ориентации на дворянскую клиентуру, однако речь идет о чиновном дворянстве, а не об аристократии.
– Татьяна В. Костина (Санкт-Петербиргский Институт истории РАН) & Владислав С. Ржеуцкий (Deutsches Historisches Institut Moskau)
Работа выполнена в рамках федерального гранта №20-513-22001
Back to the contents page.
Any comments or corrections, please contact the SGECR webmaster